245 лет назад из Змеиногорской крепости совершили побег пугачевцы
8 (а по другим данным 15) сентября 1775 года разобрав каменную кладку Змеиногорской тюрьмы на волю бежало 14 человек – это были каторжные пугачевцы и горнорабочие. Чем же закончился их побег?
Началось все с крестьянского восстания 1773-1775 годов под предводительством Емельяна Пугачева. После уничтожения отряда пугачёвцев, направлявшегося освобождать Сибирь, в 1774 г. были отправлены в Селенгинские батальоны колодники, яицкие казаки: Иван Юрин, Максим Рынков, Иван Голованов и Андрей Чапов. Дорогой, они бежали; но вскоре были пойманы и препровождены в Змеиногорский рудник.
Позже туда же выслали крестьян: Григория Филинкова, Анисима Тюрина, Ивана Кузнецова, каторжных Мартына Андреева, Филиппа Мартынова, пугачевского есаула Федора Григорьева, купца города Елатьмы Михаила Кирпишникова, татарина Рахманкула Ганкина.
В мае 1775 года из Тобола были сосланы в тягчайшую горную работу навечно мятежники, помилованные от смертной казни фурьер (унтер-офицер, заботящийся о продовольствии своей роты) Самойло Богомолов, крестьяне Иван Никитин и Родион Лошкарев.
Изначально указом сената от 4 марта 1754 года полагалось «всех в Сибирской губернии находящихся и впредь присылаемых ссыльных на Колывано-воскресенские заводы, как находящиеся близь Зюнгарской (Джунгарской) границы не посылать», а также для «сохранения между заводскими жителями доброй нравственности и казенной пользы». Но потом указ был отменен и уже в 1772 году в Змеиногорск сослали провинившихся гренадеров, сюда же, через два года направили и пойманных пугачевцев.
Тяжесть работ была разной: если обычные провинившиеся мололи муку на мельницах и а больные и негодные к работе даже допускались к сидению с детьми, то «секретные колодные» трудились под землёй по 15 часов в сутки в ручных и ножных кандалах. Их довольствие составляли около килограмма муки и сто граммов крупы, даже соль им не полагалась. Одного из них, который был полковником у Пугачева, называли просто «Филипушком». Все были (кроме татарина Рахманкула Ганкина) старообрядцы, почитавшие священное писание. Молитвы у них принимали сосланные саратовские священники.
Вскоре они смогли подготовить заговор, в котором приняли участие 27 человек в том числе "посельщик" Иван Суслов и горный работник Григорий Востров. Цель заговора состояла в том, чтобы уйти в киргизские степи, собрать войско, вернуться на Колывано-Воскресенские заводы, "разграбя ружья, артиллерию, разбить Змеиногорскую крепость, начальство перевешать", рабочих увести с собой.
15 (или 8) сентября 1775 года разобрав каменную кладку Змеиногорской тюрьмы на волю бежало 14 человек, в большинстве горнорабочие. Побег оказался неудачным: 12 из 14 беглецов были пойманы. Горный работник Иван Зырянов зарезался при поимке, и только бергауер Иван Смольников успел скрыться. Лишь в конце декабря 1777 года были возвращены в тюрьму двое последних мастеровых участвовавших в побеге - Егор Кабанов и Алексей Чернодыров.
Начались допросы и пытки. "Первым зачинщиком сему злому предприятию" был назван рядовой Мартын Андреев. В ходе следствия выяснилось, что к Родиону Лошкареву на рудник приезжал неизвестный крестьянин, передавший сообщение, что "император жив, да и Пугачев не казнен, а вместо него казнен человек из яицких казаков".
Вероятнее всего, это был бывший участник пугачевского восстания ялуторовский крестьянин Петр Хрипунов, который в 1783-1786 годах объявлял себя то императором Петром III, то Пугачевым и "ходил в каменные горы к живущим в лесах беглым людям для разглашения, что государь Петр Федорович жив". Он распространял слухи, что "в степи около Барнаула, верстах в ста от озер Чановских, а от озера Карасук в 25 верстах стоит лагерем великая команда, при коей и государь Петр Федорович".
Хрипунов звал крестьян набрать около 500 мастеровых и беглых, чтобы выручить сидевших в Змеиногорской тюрьме. Пойманный в 1786 году Петр Хрипунов сказал на допросе, что в Алтайских горах у него имеется огромное войско из беглых людей. Судьи не нашли ничего лучшего, как объявить его умалишенным.
Узнав о побеге пугачевцев, императрица Екатерина II письменно распорядилась нещадно наказать их кнутом. Главным заговорщикам выкололи глаза. Одного из беглецов, Семена Пономарева, сослали на каторгу в Неречинск, другого - Михаила Кирпишникова отправили в Мангазею. Нормы содержания ужесточились, каторжников стали водить на рудничные работы в оковах.
В 1787 году на Змеиногорском руднике каторжан используемых на самых тяжелых и опасных работах было 49 чел.
Был и еще один неудачный побег из Змеиногорской крепости. Совершил его один из самых дерзких заключенных за всю историю беглый солдат Иван Скоркин. Пойманный и препровожденный в Симбирскую крепость, получил шесть тысяч ударов шпицрутенами, но выжил. Случай был почти фантастический: крепкие люди умирали даже от 700 ударов, а выше трех тысяч вообще не назначали! 40-летний Скоркин приходил в себя 18 суток. Поскольку убить старого солдата не удалось, его зачислили в Симбирский батальон. Но уже через три дня Скоркин сбежал к Пугачеву.
Когда Иван Скоркин вновь был пойман, сама Екатерина II писала: «Как он, Скоркин, к предерзостям склонный, за кои хотя и был наказан, но не служили ему нимало к поправлению развращенного его нрава, ибо по делу видно, что он, претерпя одно за другим наказание, пускался паки в предерзости, а посему из военной службы его исключить, а послать на Колывано-Воскресенские заводы в работу вечно».
Так Иван Скоркин стал еще одним заключенным на змеиногорской каторге. Ему выделили «секретный покой» - одиночную камеру глубоко под землей. И даже из него Скоркин попытался бежать, но когда дошел черед выходить из шахты, отверстие завалило камнями. Двенадцатый побег не удался. Иван Скоркин умер на четырнадцатом году каторги. Ему было около 55 лет.
В ряде источников сообщается, что в 1951 году при работах на Змеиной горе, горняки обнаружили подземную камеру с уцелевшими на стенах шестью цепями с шестью истлевшими нарами и лежавшими на полу кандалами. У пещеры найден скелет человека, прикованного к тачке.
Надо отметить, что если до 1779 года труд приписных крестьян использовался на всех горнозаводских работах, даже самых тяжелых, то после восстания Емельяна Пугачева приписных крестьян стали использовать "бережнее" - на перевозке руды, рубке дров, добыче припасов, эти послабления, конечно, не коснулись каторжного труда, но все равно так был сделан первый шаг к новому, гуманному порядку.
